150. Показывать товар лицом. Что товар сам по себе хорош, этого мало — не всякий сразу схватит суть, не все глядят вглубь. Большинство бежит туда, где толчея: один смотрит на другого. Немало уменья надобно, чтобы цену придать; порой надо расхвалить, ведь похвала— ходатай перед желанием; дать лестное название — тоже превосходный способ набить цену, но в обоих случаях не выказывай пристрастия. Чтобы подзадорить, скажи, товар, мол, твой для знатоков,— ведь каждый таковым себя считает, а коль и не считает, любопытство подогреет желание. Но никогда не объявляй его общедоступным и обыкновенным — этим только испортишь дело. Все падки на необычное, оно лакомо и для вкуса и для ума.
151. Думать загодя. Нынче на завтра, на многие дни вперед. Прозорливостью пусть хвалится тот, кто не один час ей уделяет; для предусмотрительного нет случайностей, для запасливого — черных дней. Не жди, пока вода подойдет к горлу, уходи заранее; зрелым размышлением предотвращай жестокость ударов. Подушка — немая сивилла; лучше спать на бревне, чем проснуться под бревном. Иной сделает, а потом думает — как будто не удачи ищет, а оправданий; другой не думает ни до, ни после. А надо всю жизнь думать, дабы не сбиться с верного пути. Размышляя и предвидя, живешь наперед.
152. Избегай тех, в чьем, обществе проигрываешь,— то ли потому, что слишком хороши, то ли — что слишком дурны. У кого достоинств больше, того больше уважают; он будет играть первую роль, ты — вторую, и похвала тебе перепадет разве что от его излишков. Луна царит, пока сна среди звезд одна, а взойдет солнце, она либо прячется, либо меркнет. Не льни к тем, кто тебя затмевает, а к тем, рядом с кем сияешь. Так казалась красавицей разумная Марциалова Фабулла 34, блистая рядом с подругами дурнушками и неряхами. Но берегись дурного общества, а также не возноси другого в ущерб своей доброй славе. Дабы преуспеть, общайся с выдающимися; а когда преуспел — со средними.
153. Не берись заполнить великую пустоту. Разве когда уверен, что пре взойдешь ожидания. Дабы с предшественником сравниться, надо иметь достоинств вдвое. Хитрый ход — найти себе такого преемника, чтобы по тебе вздыхали35; и также большая тонкость — чтобы предшественник не затмевал тебя. Великую пустоту восполнить не легко, ведь прошлое всегда, кажется лучше; тут мало быть равным, преимущество тогда за предшественником. Дабы его выжить из вотчины во мнении людском, надобно превзойти в достоинствах.
154. Не спеши верить, не торопись любить. Зрелость разума узнается по неспешности доверия: ложь так обычна, пусть же вера будет не обычна. Легко поддаться увереньям, да как бы потом не пожалел. Но не подавай виду, что не веришь,— это невежливо, даже оскорбительно: ты тогда даешь понять собеседнику, что-либо он обманывает, либо сам обманут. А главное даже не в этом, а в том, что недоверие— признак лживости; у лжеца две беды — и ему не верят, и сам он не верит. Когда слушаешь, не спеши с суждением, помни, что сказал один писатель36: «Сразу полюбить — также род неразумия». И не забывай, что обманывают не только словами, а и делами, и этот обман еще вредней.
155. Будь искусен в гневе. Коль возможно, пусть трезвое размышление предотвратит грубую вспышку — для благоразумного это нетрудно. Первый шаг овладения гневом — заметить, что поддаешься ему, тем самым взять верх над возбуждением, определяя, до какой точки — и не дальше — должен дойти гнев; думая об этом, ты, охваченный гневом, уже остываешь. Умей пристойно и вовремя остановиться — трудней всего остановить коня на всем скаку. Подлинное испытание здравомыслия — даже в приступах безумия сохранять рассудок. Избыток страсти всегда отклоняет от верного пути: памятуя об этом, ты никогда не нарушишь справедливости, не преступишь границ благоразумия. Только обуздывая страсть, сохранишь над нею власть — и тогда ты будешь первым «благоразумным на коне»37, если не единственным.
156. Отбирать друзей. Пусть друг выдержит экзамен разума и испытания Фортуны; тогда диплом ему выдаст не только чувство, но и рассудок. А между тем, хотя друзья — важнейшее благо в жизни, об этом меньше всего заботятся: одни уступают назойливости, большинство — случаю. О человеке судят по его друзьям, с невеждами ученый не дружит. И не всякая приязнь говорит о близости — забавное остроумие приятеля, быть может, приятно, но это еще не означает доверия к его чувствам. Есть дружба законная, есть и не законная: одна — для наслаждения, другая — для плодотворных дел. Мало друзей у личности, больше — у наличности. Здравый ум одного больше значит, чем добрые чувства многих, а посему решать должен отбор, а не случай. Разумный человек умеет избегать огорчений, но глупый друг накличет их на его голову. И не желай своим друзьям великих удач, если не хочешь их потерять.
157. Не обманываться в людях. Этот род заблуждения самый опасный и самый обычный. Лучше обмануться в цене, чем в товаре, а уж тут-то особенно важно видеть насквозь. Понимать жизнь и разбираться в людях — далеко не одно и то же. Великая премудрость — постигать характеры и улавливать настроения. Людей столь же необходимо изучать, как книги.
158. Пользоваться друзьями умеючи. Тут тоже своя тонкость: одни друзья хороши вдали, другие—вблизи; тот, кто не очень пригоден для беседы, бывает, превосходен в переписке. Расстояние сглаживает изъяны, невыносимые при близком, общении. От друзей старайся получить не только удовольствие, но и пользу. Дружба должна обладать тремя качествами подлинного блага, или, как иные говорят,— подлинно сущего: единое, доброе, истинное; все это сочетает в себе друг. Годных в добрые друзья мало, а для того, кто отобрать не умеет,— еще меньше. Сохранить друзей куда трудней, чем приобрести. Ищи таких, чтоб были постоянны: пусть вначале будут новыми, утешайся тем, что со временем, быть может, станут старыми. Но и то, верно, что лучшие друзья те, с кем больше соли съедено, хотя бы для испытания пришлось извести соли целую фанегу38. Нет безотрадней пустыни, чем жизнь без друзей; дружба умножает блага и облегчает беды; отрада души, она единственное лекарство от враждебной судьбы.
159. Терпеть глупцов. Люди ученые обычно нетерпимы; умножая знания, умаляешь терпение; мудрецу мудрено угодить. Согласно Эпиктету39, величайшее правило в жизни — терпеть, к терпению сводил он поло вину мудрости. Да, коль терпеть все глупости, изрядное надобно терпение! Больше от тех терпишь, от кого больше зависишь,— тут сугубо важно упражняться в самообладании. Терпение — залог бесценного покоя, высшего на земле блаженства. А не чувствуешь в себе способности терпеть, укройся от мира — наедине с собою. Ежели хоть себя-то самого способен терпеть.
160. Быть осторожным в беседе: с соперниками — из опаски, с прочими — из приличия. Выпустить слово легко, да поймать трудно. В разговоре, как в завещании,— меньше слов, меньше тяжб. Беседуя о пустяках, прощупывай почву для дел поважней. В скрытности есть нечто божественное. Кто в беседе легко открывается, того легко убедить — и победить.
161. Знать свои страстишки. Человеку безупречному тоже их не избе жать, и он их даже холит, лелеет. Немало их у нашего ума, и чем больше ум, тем они больше или заметней. И не потому, что их не сознаешь, а оттого, что их любишь. Поддаваться мелким страстишкам — сугубый порок. Родимые пятна на совершенстве, они столь же гадки окружающим, сколь сладки нам самим. Славное дело — в этом себя победить и свои достоинства спасти. Слабости всем бросаются в глаза: иной уже готов превозносить тебя за хорошее, но, наткнувшись на слабости, умолкает и лишь корит за изъяны, что омрачили твои достоинства.
162. Лучшее торжество над завистью и зложелательством. Ныне недостаточно презрения, даже благоразумного,— учтивостью верней отомстишь. Кто о враге говорит добро — выше всяких похвал; герой мстит злопыхателю доблестью и подвигами, они-то и побеждают и терзают зависть. Ведь с каждой твоей радостью — туже петля на шее злобы; твой рай— для соперника ад. И поделом ему горькая эта кара — из чужого яства творить себе яд. Завистник не один раз умирает, а столько, сколько похвал слышит сопернику; длятся муки одного, пока гремит хвала другому; этому блаженство, тому сплошное горе. Возвещая одному бессмертие, труба славы вещает другому гибель в петле зависти.
163. Из сострадания неудачнику не навлекать на себя немилость удачливого. Счастье одних нередко зиждется на несчастье других; не будь поверженных, не было бы и вознесенных. Неудачники обычно внушают жалость — этой жалкой милостыней мы как бы возмещаем немилость Фортуны. Как часто человек, в пору преуспеяния всем ненавистный, попав в беду, возбуждает всеобщее сочувствие: неприязнь к вознесшемуся сменилась состраданием к павшему. Но проницательный пусть лучше следит за тем, как судьба тасует карты. Когда водятся только со злополучными, когда сближаются с теми, кого вчера избегали за то, что преуспевал, это, пожалуй, говорит о благородстве натуры, но не о благоразумии.
164. Пускать пробные стрелы. По тому, как их принимают, определи, каков будет ответ, особенно когда не знаешь, насколько угодны и уместны твои намерения. И успех обеспечишь, и еще останется время решить, затеять ли дело или отказаться. Так выясняются желания других, и благоразумный знает, куда ставит ногу: немаловажная предосторожность в просьбах, в любви и в правлении.
165. Вести войну честно. И благоразумного можно принудить к войне, но не к бесчестной; каждый должен поступать согласно своей натуре, а не по принуждению. В состязании похвальна порядочность: важно не только победить, но и как победить. Подлая победа — не победа, а поражение. Великодушие — само по себе превосходно. Человек порядочный не пустит в ход запретное оружие, которое подсовывает кончившаяся дружба начавшейся вражде,— пользуясь былым доверием для нынешней распри; все, что отдает предательством, марает доброе имя. А лиц высоких тем более пятнает и атом грязи: подлинно высокому претит всякая низость. Гордись тем, что, исчезни на земле учтивость, великодушие и верность, их вновь отыскали бы в твоей груди 40.
166. Человек слова и человек дела. Различать их не менее важно, чем-то, кто друг тебе самому, а кто — твоему положению. Плохо, когда в делах неплох, да в речах нехорош; но куда хуже, когда неплох в речах, да в делах нехорош. Словами нынче не насытишь, слова — ветер; любезностями не прокормишь — учтивый обман, вроде охоты на птиц с зеркальцем, когда их ослепляют. Только тщеславный сыт воздухом. Слова имеют цену как залог дел. У трухлявого дерева нет плодов, одна листва — вот и различай, от кого польза, а от кого только тень.
167. Помогать самому себе. В беде нет лучшего товарища, чем смелое сердце, а когда оно слабеет, пусть поможет ему голова. Мужество легче переносит удары судьбы, а Фортуне поддаваться, станет вовсе невыносимой. Не умеешь нести бремя невзгод — усугубляешь их тяжесть. Кто себя знает, тот себе поможет размышлением там, где не хватает силы. Разумный одержит победу и над роком.
168. Чудища глупости. Такими назову тщеславных, спесивых, упрямых, капризных, маньяков, чудаков, ломак, остряков, сплетников, спорщиков, сектантов — словом, всех, меры не знающих, удержу не ведающих. Чудовищно несоразмерное безобразней в духовном, нежели в телесном, ибо уродует Высшую Красоту. Но кто исцелит людей от повального помешательства! Где нет благоразумия, там не внемлют наставлению — в ответ на упрек вместо стыда и раскаяния одно тщеславие да упоение мнимым успехом.
169. Одна неудача сто удач перетянет. На солнце во всем блеске не глядит никто, но, как затмится, смотрят все. Твоих удач чернь не станет считать, зато подметит каждую неудачу. Дурных людей больше знают и громче осуждают, нежели добрых хвалят; многие прозябали в безвестности, пока не совершили преступлений. Всех твоих удач не хватит, чтобы перевесить ничтожный промах. А потому не обольщайся, человече, зложелагельство подметит в тебе только дурное, но не доброе.
170. Оставлять резерв. Залог победы. Не все выкладывай, не всю силу пускай в ход. Даже знания оставляй про запас — тем удвоишь им цену; всегда что-то надо приберечь на всякий случай. Резерв в бою важней, чем удальство; он и отвагу придает и уверенность. Благоразумный действует только наверняка. И в этом смысле также верен удивительный парадокс: «Половина больше целого» 41.
171. Не растрачивать фавор. Важные друзья — для важных дел. Великое их благорасположение не разменивай на мелочи, не трать попусту — то было бы мотовством милостей: «священный якорь» 42 приберегают для крайней опасности. На мелкие дела истратишь много, что же останется для больших? Нынче нет ничего нужнее покровителей, ничего ценнее фавора: он и творит и губит все в мире, даже талан том наделяет и лишает таланта,— то, что мудрым дарует фавор при роды и славы, Фортуне внушает зависть. Посему иметь важных друзей и уметь их сберечь — важней, чем деньги иметь.
172. Не связываться с тем, кому нечего терять. Поединок будет неравный. Соперник в бой ринется без оглядки, ибо перед этим все утратил, даже стыд, со всем покончил, терять ему нечего, и потому нападает с дерзостью отчаяния. Не подвергай столь грозной опасности добрую славу, которой цены нет: годами ты ее завоевывал, а потеряешь в единый миг, лишишься из-за лишнего слова. Одно оскорбление — и от всего твоего труда одна труха. Человек порядочный в драку не спешит — ему есть что терять. Дорожа честью, оценивает противника, в спор вступает осмотрительно и действует медлительно, дабы благоразумие имело время ретироваться, доброе имя укрыть. Победа не даст тебе столько благ, сколько накличешь бед, ввязавшись в драку.
173. В общении не быть хрупким, как стекло. И тем паче — в дружбе. Иные потому легко дают трещину, что внутри пусты; себя, заполняя обидой, других наполняют досадой. Этакий недотрога нежнее зеницы ока; не тронь его ни в шутку, ни всерьез; не соринка, а ее тень застит ему белый день. С такими будь трижды осторожен, памятуя их слабость, щадя их спесь,— малейшая царапина на их чести их бесит. Чаще это самодуры, рабы своих прихотей, ради которых на все готовы; гонор — их кумир. Истинная же страсть — не страз, а алмаз, она долговечна и прочна.
174. Не торопиться жить. Всему свое время — и все тебе будет в радость. Для многих жизнь потому слишком долга, что счастье слишком кратко: рано радости упустили, вдоволь не насладились, потом хотели бы вернуть, да далеко от них ушли. По жизни они мчатся на почтовых, к обычному бегу времени добавляют свою торопливость; в один день готовы проглотить то, что им не переварить за всю жизнь; проживают радости в долг, пожирают на года вперед, спешат и спешат — и все проматывают. Даже в знаниях надобно меру знать, не набираться тех знаний, которые и знать не стоит. Дней нам отпущено более, нежели блаженных часов. Наслаждайся не спеша, зато действуй не медля. Деяния закончены — хорошо; радости кончились — худо.
175. Человек основательный. Такому человеку не по душе люди легковесные. Беда, коль при высоком положении нет основательности. Не все, кто кажутся людьми,— люди; есть люди-призраки, зачинают от химеры, рождают бредни; есть и другие, им подобные, их поддерживающие; эти предпочитают барыш неверный, но завидный — обещаемый кривдой,— барышу верному, но скромному — доставляемому правдой. В конце концов, прихоти идут прахом, ибо не основаны на добропорядочности. Лишь правда приносит подлинную славу, лишь основательность — пользу. Один обман тянет за собой другие, но все сооружение — химера, основание его — воздух, оно непременно рухнет. Нелепость не доживет до старости; щедрые посулы вскоре вызовут подозрения, само обилие доказательств — сомнения.
176. Знать самому либо слушать знающих. Без разума, своего или заемного, не проживешь; многие, однако, не знают, что не знают, а другие, не зная, думают, что знают. Недуги глупости неизлечимы из-за того, что невежды, себя не зная, не ищут того, чего им не хватает. Иные могли бы стать учеными, кабы не думали, что ими уже стали; самодовольные, они — хоть знают, что оракулы мудрости редки,— почили на лаврах и никого не слушают. Не бойся же спросить совета, величия твоего это не умалит, а для ума не зазорно: уменье выслушать совет, оно-то и говорит об уме. Только обсудив все резоны, поступишь разумно.
177. Избегать панибратства. И сам не фамильярничай и другим не дозволяй. Панибратство губительно для превосходства, присущего человеку порядочному, а затем — и для почтения к нему. Держась от нас вдали, светила сохраняют свою лучезарность. Божественное требует благоговения, заурядно человеческое не уважают: чем чаще видят, тем меньше ценят; при близком общении проступают изъяны, тщательно скрывавшиеся. Не держись ни с кем накоротке: с вышестоящими это опасно, с нижестоящими — неприлично, а особенно с чернью, которая по глупости нахальна и, не разумея, что ей оказывают милость, принимает это как должное. Чрезмерная простота в обхождении отдает пошлостью.
178. Верить сердцу. Тем паче — опытному. Не спорь с ним, в делах важных оно пророчит истину: это домашний оракул. Многих погубило как раз то, чего они опасались,— какой же толк в опасениях, коль не старался избежать беды? Есть сердце вещее, особый дар природы, оно всегда предупреждает, а в лихую годину бьет в набат, торопя к спасительному действию. Неразумно идти покорно навстречу бедам, нет, надо идти на бой с ними, дабы их победить.
179. Сдержанность — признак содержательности. Душа нараспашку — открытая карта. Где глубина, там глубокие тайны, ибо там большие заводи и бухты, куда погружается все ценное. Сдержанность проистекает из большого самообладания, победить свои порывы — немалая победа. Пред кем открываешь душу, тому платишь подушное. Внутренняя ровность для благоразумия целебна. Против скрытности ополчается настырность: тебе для того и противоречат, дабы ты проговорился; мечут дротики, дабы и самый сдержанный не выдержал. О том, что надо делать, не надо говорить; а о чем надо говорить, того не надо делать 43.
180. Не исходить из того, как, по-твоему, поступит противник. Неразумный никогда не сделает так, как предполагает умный,— ведь глупому не понять, как надлежит поступать. Смышленый тоже поступит иначе — дабы обмануть ожидания и предосторожности проницательного. Каждое дело надобно, поэтому обсудить с обеих сторон, решать за себя и за противника, взглянуть с двух точек. Решения людей различны; да будет твое беспристрастие настороже, опасаясь не только того, что должно произойти, но и того, что может произойти.
181. Не лгать, но и всей правды не говорить. Ничто не требует столь осторожного обращения, как правда,— это кровопускание из самого сердца нашего. Немалое нужно уменье и чтобы сказать правду, и чтобы о ней умолчать. Один раз солжешь — и пропала твоя слава человека честного. Обманутого считают простаком, обманщика — подлецом, что куда хуже. Не всякую правду сказать можно: об одной умолчи ради себя, о другой — ради другого.
182. Зерно отваги во всем — важный завет благоразумия. О людях суди со сдержанностью, не ставь их так высоко, чтобы их бояться,— не давай воображению запугать сердце. Иные кажутся бог весть чем, пока их не узнаешь; близкое знакомство чаще вызывает разочарование, чем уважение. Никому не дано выйти из тесных пределов человеческого; у каждого есть свое «но» — у одного в таланте, у другого в характере. Должность придает достоинство внешнее, коему лишь изредка сопутствует достоинство личности: за высокое место судьба обычно мстит ничтожеством души. Воображение наше любит забегать вперед, рисовать все в преувеличенном виде: схватывать не только то, что есть, но и то, что могло бы быть. Пусть же умудренный опытом разум внесет поправки. Но неведение да не обернется дерзостью, ниже добродетель — робостью. И ежели простодушию помогает вера в себя, насколько больше поможет она заслугам и знаниям.
183. Не упорствовать. Все глупцы — упрямцы, все упрямцы — глупцы, и чем неверней мнение, тем сильней упорство. Даже в случаях очевидных не худо уступить — правота твоя и так понятна, твоя учтивость заслужит признание. От упорства в споре больше потеряешь, чем выгадаешь, победив,— ты не истину отстаиваешь, а свою невоспитанность. Есть медные лбы, их не переубедишь; а коль упрямство сочеталось с самодурством, к ним непременно присоединится глупость. Упорство должно быть чертой воли, но не суждений. Бывают, правда, исключения: когда надо себя спасать, не дать дважды себя победить: один раз в споре, другой — в деле.
184. Не быть церемонным. Даже у монарха чопорность была осмеяна как чудачество44. Напыщенный несносен, и есть целые народы, страдающие этой слабостью. Из гонора сотканы уборы глупости. Идолопоклонники своей чести являют миру, сколь она у них хрупка,— всякий пустяк ей опасен. Домогаться почтения — похвально, но прослыть церемониймейстером — незавидная честь. Спору нет, тому, кто может обходиться без церемоний, необходимы высокие добродетели. Не следует ни преувеличивать учтивость, ни пренебрегать ею. Кто чувствителен к мелочам, выказывает мелкую душу.
185. Не ограничиваться одной попыткой: ведь если она не удалась, ты с бедой не справился. Один раз, особенно первый, легко ошибиться: не всегда человеку везет, всему своя пора, почему и говорится: «в пору — в гору». Итак, к первой попытке добавь еще одну — и если эта удастся, первая будет выкупом за вторую. Всегда стремись к лучшему, добивайся большего. Любое дело зависит от многих обстоятельств, успех — нечастое счастье.
186. Видеть недостатки, не взирая на лица. От честных глаз да не укроется порча, даже прикрытая парчою; пусть на пороке златой венец, но и злату не скрыть зла. Раболепие пребудет низостью, хотя бы предмет его был высок. Пороки можно скрасить, но никого они не красят. Толкуют, что такой-де герой допустил то-то и то-то, но не соображают, что в этом-то он и не был героем. Однако пример вышестоящего так красноречив, что и недостойное делает привлекательным: раболепие подражало великому даже в безобразии лица, забывая истину — что в великих простительно, то в ничтожных отвратительно.
187. Что пленяет сердца, делать самому, что отталкивает — через других. Первое привлечет к тебе любовь, второе отведет ненависть. Для высоких душ оказывать благодеяние приятней, чем принимать,— в этом их блаженство. И редко бывает, чтобы, причиняя неприятность, мы сами ее не испытывали либо из сочувствия, либо от угрызения. Действия высших причин неизбежно вызывают и признательность и ропот — пусть же они добро делают непосредственно, а зло — косвенно. Тогда у недовольства будет мишень для стрел ненависти и поношения. Разъяренная, подобно собаке, чернь набрасывается, не постигая причин, на орудие, и, хотя главная вина не в нем, ему, орудию, достанутся удары.
188. Восхвалять достохвальное. Свидетельство вкуса, воспитанного на лучшем, способного его оценить. Только тот, кто уже видел совершенное, сумеет его отличить. Такой человек предлагает предмет для беседы и подражания, заодно сообщая приятные сведения,— это так же политичный способ воздать должное достоинствам присутствующих. Другие, напротив, склонны только осуждать, и льстят присутствующим, понося отсутствующих; такая лесть им удается с людьми поверхностными, не замечающими уловки — говорить с этими дурно о тех и наоборот. Кое-кто политично возносит нынешних посредственностей над вчерашними светочами. Но прозорливец разгадает приемы пролаз, его не удивит преувеличенная похвала одного, не ослепит лесть другого, он поймет, что эти люди так же ведут себя с его врагами,— только там говорят все наоборот, всегда подлаживаясь к месту.
189. Пользоваться чужой нуждой. Когда она приходит, кстати, это лучшая отмычка в любом деле. Философы не ставили нужду ни во что, политики почитают всем, и они-то знают в ней толк. Дабы достигнуть своих целей, одни люди делают себе ступенькой желания других. Они пользуются случаем и, ежели желание трудноисполнимо, разжигают его. Они большего ждут от пылкого стремления, чем от холодного обладания,— по мере того, как вожделенное отдаляется, желание только разгорается. Хочешь осуществить замысел, не порывай уз нужды в тебе.
190. Во всем свое утешение. Ничтожества и те находят его в том, что они долговечны. Нет, худа без добра, дуракам в утешение удача — недаром говорят: «дуракам счастье». Много проживешь, когда немного стоишь; посуде с трещиной нет износу — да глядеть на нее тошно! Похоже, сама Фортуна питает зависть к людям выдающимся, ибо ничтожествам дарует долговечность, а великим — короткий век. Люди нужные быстро уходят, зато век прозябает никчемный — либо потому, что таким кажется, либо потому, что таков на самом деле. Ему, бедняге, порой мнится, что, вступив в сговор, позабыли о нем и счастье и смерть.
191. Не доверять преувеличенной учтивости. Это один из видов обмана. Иные умеют колдовать без фессалийских трав 45 — одним взмахом шляпы привораживают глупцов, сиречь, тщеславных. Они сами назначают цену твоей чести и платят ветром льстивых слов. Сулить все — не сулить ничего; посулы — ловушка для простаков. Подлинная учтивость — долг; притворная, тем паче чрезмерная,— надувательство: озабочена не приличиями, а собственными отличиями. Льстивый не тебе льстит, а фортуне твоей: превознося твои достоинства, думает о своей выгоде.
192. Миролюбивый — долговечный. Хочешь жить, давай жить другим. Миролюбцы не просто живут, они блаженствуют. Надо все видеть, все слышать и — молчать. День без ссор — крепкий сон. Жить долго и жить отрадно — жить за двоих, и это плод мира. Кто не тревожится о том, что его не касается,— всем наслаждается. Из всякого пустяка дело делать — самое пустое дело. Равно глупо всей душой скорбеть о том, что для тебя не важно,— и пальцем не шевельнуть в том, что для тебя существенно.
193. Опасаться тех, кто, прикрываясь чужим интересом, добивается своего. Против хитрости — проницательность. Он себе на уме, а ты будь вдвое умней. Кое-кто свою выгоду изображает как чужую, и, ежели у тебя нет ключа к умыслам, будешь из огня вытаскивать блага для кого-то, обжигая руки себе.
194. Т резво судить о себе, о своих силах. Особенно когда начинаешь жить. Все люди о себе высокого мнения — и тем больше мнят, чем меньше стоят: мечтая о блистательной фортуне, полагают себя чудом природы. Надежда безрассудно обещает, жизнь ничего не исполняет, и для тщеславного воображения постижение подлинной жизни становится горькой мукой. Пусть же поможет в подобных заблуждениях благоразумие — не возбраняется желать лучшего, но ждать надобно худшего, дабы хладнокровно встретить судьбу. Искусный стрелок, целясь, метит чуть выше, но не заносится. Когда приступаешь к делам, такая поправка в суждениях о себе весьма потребна — само мнение без опыта склонно к безрассудствам. Нет более универсального лекарства против всех видов глупости, чем трезвый ум. Каждому надо определить круг своей деятельности, тогда он согласует мнение о себе с действительностью.
195. Ценить других. Нет человека, который не может чему-то научить, и нет мастера, которого в чем-то не превосходит другой мастер. Заимствовать полезное от каждого — уменье весьма важное. Мудрый ценит всех, ибо замечает в каждом хорошее и знает, как трудно сделать хорошо. Неразумный же никого не ценит, ибо не видит хорошего и замечает только дурное.
196. Знать свою звезду. Она есть и у самого обездоленного, а несчастен он лишь потому, что ее не знает. Одним досталось — невесть за что — место подле монархов и владык, сама судьба оказала им милость, а им теперь надо только помочь ей своим усердием. Другим — благосклонность мудрых; кое-кого одна нация признала больше, чем другая, один город чтил больше, чем другой. Иногда человеку в одном занятии или должности больше везет, чем в других, при тех же самых достоинствах. Судьба тасует карты, когда и как пожелает; пусть же каждый знает свою звезду, как и свою натуру,— от этого зависит, погубит ли себя или прославит. Следуй звезде и помогай ей, берегись перепутать, отклониться от своей Полярной, заглядевшись на соседнюю Малую Медведицу.
197. Не связываться с глупцами. Глуп, кто глупцов не узнает, и еще глупее тот, кто, распознав, от них не уйдет. Опасные при поверхностном общении, они губительны при доверчивой близости. Поначалу их сдерживают и собственное опасение и забота окружающих, но под конец либо сделают глупость, либо сболтнут — будто лишь затем медлили, чтобы получилась более капитальная. Кто сам уважения не заслужил, вряд ли прибавит его другому. Неразумному сопутствует невезение, болячка на его глупости,— помни: и то, и другое заразительно. Одно лишь в них не худо: хоть разумные для них безо всякой пользы, сами они приносят разумным пользу изрядную — для познания жизни либо в назидание.
198. Не бояться перемен. Есть такие народы, что желающему чего-то достигнуть, особенно в высоком, лучше уехать на чужбину. Мать-родина порой мачеха даже для людей выдающихся: в ней царит зависть к тому, кого знают с детства; земляки больше напоминают о недостатках, с коими ты начинал, чем о величии, коего достиг. Булавка и та обрела цену, перейдя из Старого Света в Новый; стекляшка, переселившись туда же, затмила алмаз. Чужое в почете: то ли потому, что пришло издалека, то ли потому, что явилось готовеньким, отделанным. Видали мы людей, в своем захолустье некогда презираемых, а ныне они — краса мира, их чтят и земляки и чужие; первые потому, что глядят издалека, вторые — потому что чужие. Благоговения перед статуей в алтаре нет у того, кто видел ее бревном в лесу.
199. Прокладывать себе путь благоразумием, а не наглостью. Верный путь снискать уважение — заслуги, и, когда предприимчивость сочетается с доблестью, это к успеху путь кратчайший. Мало быть только честным, но постыдно быть назойливым — все, что тогда заслужишь, будет замарано, запятнает добрую славу. А достигается она равнодействующей из заслуг и уменья выдвинуться.

В начало страницы Страница1 Страница2 Страница3 Страница4 Страница5 Страница6